Дарья Асламова. Биография, творческие успехи

Первая российская женщина — военный корреспондент. С самого начала своего творческого пути молодая писательница практически моментально приобрела множество противников и не меньше поклонников.

Дарья Асламова. Биография

Родилась Дарья 8 сентября 1969 г. в городе Хабаровске. Михаил Феофанович Асламов (отец) — известный хабаровский поэт. Он является председателем правления в Хабаровске Союза писателей России. О годах детства Дарьи очень мало известно.

После окончания факультета журналистики МГУ имени М.Ю. Ломоносова Дарья Асламова первое время была военным корреспондентом «Комсомольской правды» в основном в горячих точках Абхазии, Чечни, Камбоджи, Нагорного Карабаха, Югославии, Осетии, Таджикистана, Руанды, Мали. После того как побывала в плену, она посвятила этому событию несколько репортажей. Её излюбленная тема — война.

Характеристика журналистки

Дарья Асламова — честолюбивая провинциальная девушка, приехавшая покорить Москву. Оружием молодой барышни были ее талант, легкое перо и веселый нрав. Все это помогло ей при работе над ее произведениями, благодаря которым и прославилась. Журналистка публике, критиковавшей ее, не покорилась. Однако столица была покорена Асламовой Дарьей.

Достижения в творчестве, подвиги

Дарья Асламова заслужила «Серебряную калошу» в номинации «Звёзды без мандата».

В 1999 году была специальным корреспондентом газеты «СПИД-инфо».

Дарья Асламова — военный журналист, единственная корреспондентка, беседовавшая с Саддамом Хусейном в 2003 году.

В 2011 году 4 раза была арестована в Египте во время служебной командировки.

Весной того же года провела беседу с Тьерри Мейсаном, утверждавшим, что США по сценарию Грузии и Украины нагнетает революцию и в Египте.

Летом 2012 года, во время поездки в турецкие районы, граничащие с сирийскими, смелая журналистка нелегально пробралась в лагерь беженцев Сирии, где находились и повстанческие силы по борьбе с президентом Сирии Асадом, и смогла взять интервью у некоторых вождей восстания.

Были у нее репортажи и во время нахождения в плену.

Очень известна смелая и отчаянная Дарья Асламова. Фотографии ее хрупкой фигуры среди сверкающих в местах военных действий очень популярны среди иностранных фотографов и журналистов. Они готовы заплатить за возможность сделать такую фотосессию.

Чем прославилась Дарья Асламова? “Записки дрянной девочки”

«Записки дрянной девчонки» открыли новую необычную страницу в истории отечественной печати. Здесь пародийно переплетаются два авантюрного романа с жанром политического портрета. Изображены в данном произведении известные деятели: Н. Травкин, Р. Хасбулатов, А. Абдулов и мн. др.

Изысканный вкус Дарьи А. как художника и личный ее опыт как «дрянной девочки» сделали свое яркое незабываемое дело. В этом произведении она открыто и весело рассказала о мужском темпераменте и достоинствах довольно большого количества известных и в то же время уважаемых людей в СНГ, которых она когда-то очень хорошо знала. Читающая публика стала обвинять журналистку в распущенности, но при этом с удовольствием и интересом смаковала детали произведения.

Асламова Д. известна очень широкому кругу политиков, популярных людей.

Мнение Дарьи о войне и о себе

Дарья Асламова сделала себе хорошее имя на темах войны и секса. Самый первый ее армейский репортаж поднял много шума в стране (тогда железный занавес еще только рухнул, поэтому о сексе в то время еще и не говорили).

Сама она говорит, что, когда выезжала пару раз на еще до карабахского скандала, ей казалось, что все это “развлекуха” и игра в смелую девочку-журналистку. При этом она ощущала себя актрисой, играющей в фильме, где в скором времени обязательно наступит хороший конец или же, на крайний случай, ничего страшного не произойдет. Ее волновали только бытовые трудности, неудобства. Доставали сопровождения мужчин в периоды нахождения в плену, веревочки, одежда-роба.

А в общем, ей не так уж плохо было на войне, так как там она ощущала себя настоящей леди. Ведь для тех, кто там воюет, она что-то экзотическое.

Говорит она про себя, что ужасная трусиха. При этом битва для нее как наркотик. Она считает, что все происходящее на войне (между живым и неживым) почти сродни сексуальным чувствам.

Семья

Застать Дарью дома практически бывает невозможно. Она постоянно в разъездах по командировкам: то в Абхазии, то в Нагорном Карабахе, в Югославии и в других местах. Она женщина, но и хороший военный журналист.

Эта удивительно хрупкая, но смелая женщина имеет семью: мужа и дочь. Крестной матерью дочери Софьи является (тележурналист и ведущая).

Что говорят и пишут про Дарью Асламову?

Коллеги и близкие люди считают ее достаточно веселым и легким человеком. Дарья не теряет самообладания в трудных ситуациях и при этом действует обдуманно и разумно. Ее успешное творчество доказывает это.

В 1999 году Дарья Асламова принимала активное участие в выборах. Известный Дмитрий тогда в московской «Комсомолке» писал, что эта журналистка представляет собой “Охлобыстина в юбке”. Только есть разница между ними в том, что Дарья пишет очень увлекательно и пошлость её последовательна. Дарья как журналистка целенаправленно достигает своей цели — читать её и приятно, и весело.

Начало у нее было хорошим, считает Д.Быков. Как военный журналист она замечательная и пишет интересно. После такого бурного начала (успехи в журналистике, замужество, рождение дочери), она решила стать посолидней. В связи с этим она вошла в политику, попала в блок “Единство”. Писатель считает, что Шойгу быстро смекнул, к чему это может привести, в какую репутацию можно влипнуть благодаря ей. Теперь Д. Асламова пытается заработать статус в одномандатном округе. Таковы рассуждения о журналистке.

Библиография

В 1994 году написаны поднявшие немалый шум, «Записки дрянной девчонки». И уже в 1995 выходит вторая часть произведения. В 1999 году вышли в свет «Приключения дрянной девчонки». Из той же серии в 2001 году — «Дрянная девчонка. Приключения продолжаются».

В 2002 году вышли в свет два произведения Д. Асламовой: «Записки сумасшедшей журналистки» и «Сладкая жизнь». Книга «В любви, как на войне» написана в 2005 году.

В “Записках дрянной девчонки” есть правила жизни.

Пропащие (имеются в виду легионеры) — немного фаталисты. Перейдя границу, которая называется “насилием”, они принимают ее законы. Жизнь их — цепь выстроенных случайностей. А почему они фаталисты? Потому что Судьба их много раз хранила и продолжает беречь.

Вот их правила:

1. Плыть по течению, не сопротивляясь, - все равно куда-нибудь вынесет.

2. Не спрашивать никогда товарищей о прошлом, если не хочешь слушать ложь.

3. Пока тебя не попросят, не надо протягивать руку помощи, иначе сам во всем будешь виноват.

4. Жизнь понимаешь только тогда, когда убиваешь ее.

5. Даже смерть входит в понятие "полнота жизни".

Европу захлестнули полчища алчных мигрантов Спецкор "Комсомольской правды" Дарья АСЛАМОВА побывала в нескольких европейских странах, куда ежедневно прибывают десятки тысяч людей из Африки и с Ближнего Востока. Но это вовсе не классические беженцы. Они чувствуют себя хозяевами на новом месте, презирают помогающих им местных жителей и требуют для себя все новых благ Маленький городок Канижа на сербско-венгерской границе. Каждое утро в шесть утра колокола церкви Петра и Павла начинают свою печальную песнь. Они рыдают так пронзительно и отчаянно до семи утра, что спать уже невозможно. Я подхожу к окну и отдергиваю занавеску. Площадь перед отелем опустела. ОНИ ушли. Остались только "смотрящие" – несколько смуглых молодых мужчин, спящих на траве под деревьями. Но вот первый междугородний автобус тормозит на центральной остановке, выпуская свежую партию беженцев. В основном, это мужчины до 30 лет в джинсах и футболках. Но есть и женщины в хиджабах с маленькими детьми на руках. Несмотря на изнуряющую жару, женщины укутаны в темные шерстяные одежды. Некоторые даже в черных перчатках. Все эти люди очень уверены в себе и совершенно равнодушны к очарованию старинного христианского городка. В девять часов на углу открывается кафе "Венеция", куда беженцы идут, чтоб зарядить свои новенькие айфоны и ноутбуки, сходить в туалет или даже вымыть голову в раковине. К вечеру в центре Канижи яблоку негде упасть. Сотни людей расположились временным лагерем на двух центральных площадях. По самым скромным подсчетам, их около двух тысяч человек. Они сидят на траве, едят, пьют и с презрением смотрят на городских уборщиков, которые вынуждены подбирать за ними пластиковые пакеты, бутылки, окурки, остатки еды. Спускается ночь. Темнота – это сигнал. Люди разбиваются на группы по 30-50 человек. В каждой из них – свой вожак. К одиннадцати вечера группы пешком выдвигаются к сербско-венгерской границе. Жители молча наблюдают сквозь окна, как по тихому, словно умершему городку двигаются черными тенями иммигранты. "Они пешком выходят из города, а потом их подбирают на автобусах цыганские мафиози, – рассказывает таксист Виктор. – Нам не разрешено подвозить нелегалов. Полиция уже арестовала пять машин из нашего таксопарка. А цыгане делают что хотят. Они – главные проводники беженцев на всем балканском маршруте. Цыгане довозят беженцев почти до самой границы, а потом ведут их через лес в Венгрию только им известными тропинками. Все началось с января. Люди стали прибывать организованно, каждый день. И поток все нарастает. Честно говоря, нам страшно. Что же с нами будет?" Великое переселение народов В 2015 году Европа взорвалась. То, что начиналось, как тоненький ручеек иммиграции, вдруг превратилось в мощную людскую волну, готовую смести уютную, чистенькую Европу. К двум прежним маршрутам: через Гибралтар в Испанию и Средиземным морем до итальянской Лампедузы – прибавился новый, удобный и безопасный, балканский маршрут. Сначала из турецкого Измира до греческих островов (первой жертвой пал знаменитый остров Лесбос. Греки рассказывали мне, что турки всячески помогают иммигрантам. Ходят слухи, что Турция намеренно спонсирует беженцев и буквально выталкивает их в международные воды.) Потом Афины, Македония, Сербия, Венгрия, а дальше поток разбивается на две части – Австрия и Германия или Словакия и Чехия. Даже Англия, с таким чувством превосходства разбомбившая несчастную Ливию, вдруг обнаружила, что островное положение не спасает ее от нашествия. Тоннель под Ла-Маншем ежедневно штурмуют озлобленные беженцы. А в Германии властям пришлось прибегнуть к помощи армии, которая предоставила палатки иммигрантам и охрану от разъяренных местных жителей. С января по июль только по балканскому маршруту прошло сто тысяч человек. Социологи предсказывают, что к концу года их будет уже 250 тысяч. А следующий год обещает катастрофу. Я много раз работала в "горячих точках" и на своем веку перевидала огромное количество беженцев. Плачущие женщины в домашней одежде и в тапочках на босу ногу, грязные дети в обносках, мужчины с каменными лицами, злые от собственной беспомощности. Они были рады бутылке воды, куску хлеба, небольшой денежной помощи. ЭТИ беженцы поразили меня своим внешним благополучием и умением быстро устанавливать свои порядки. Парк в Белграде рядом с автовокзалом. Он выглядит так, как выглядят сейчас парки во многих городах Европы. Мужчины, моющиеся в фонтанах, целые семьи, спящие на траве. Как только я вхожу на территорию парка, ко мне наперерез бросается группа парней. "Вы не можете здесь снимать", – заявляет один из них на приличном английском, указывая на мой фотоаппарат. "Вот как?! – восклицаю я и упираюсь руками в бока. – Парк – это публичное место, а я журналист и выполняю свою работу". "Здесь наши женщины!" "И что? Ваши женщины все в хиджабах и закрыты с ног до головы. Если им не нравятся здешние порядки, они могут вернуться обратно. Вы знаете, что Белград – это столица православного христианского государства? И женщины ходят здесь с открытыми лицами? Сколько часов вы находитесь в Белграде?" "Трое суток", – отвечает мой растерявшийся оппонент. "И уже устанавливаете свои правила? Это не ваша земля". Тут мы оба снижаем тон и заключаем перемирие. Моего нового знакомого зовут Халид, он из Дамаска, ему 21 год. "Я настоящий сириец, – с гордостью говорит он. – Не то что все эти..." Он презрительным жестом указывает на людей, оккупировавших площадь. "А почему это важно?" – удивляюсь я. "А все тут врут, что они из Сирии. Просто, Сирия – это сейчас модно. Во всех газетах пишут. Никого не интересуют беженцы из Ирака, Афганистана, Ливии, Туниса. Вот даже афганцы стали называть себя сирийцами". Халид и его товарищи бежали из Сирии, чтобы их не призвали в армию. "А зачем мне воевать за Асада? Я лучше в Германию уеду". "А почему ты не просил убежища в Греции, Македонии или хотя бы здесь, в Сербии?" "Это все нищие страны, – презрительно морщит нос Халид. – Я даже не знал, что Европа – такая бедная. Мы в Сирии до войны жили гораздо богаче. Только за дорогу до Белграда я заплатил перевозчикам и проводникам 3000 долларов. А до Германии – еще придется выложить полторы тысячи. У меня есть деньги. Я могу оплатить пятизвездочный отель в Белграде, но меня туда не пускают, потому что местные власти дают нам только 72 часа на пребывание в стране. А моя регистрация кончилась сегодня. Даже здесь, в парке, я плачу за душ и туалет. Зато потом в Германии все будет бесплатно: образование, пособия, жилье для иммигрантов. Там хорошо! Я хочу поступить на факультет экономики. Как только устроюсь, перевезу туда всю мою семью: двух братьев, отца, мать, бабушку и трех сестер". Пять симпатичных молоденьких женщин в хиджабах устроились на скамейке в тени под раскидистым деревом под охраной двух свирепых мужчин. "Салям алейкум", – приветствую я. "Хэллоу", – дружно отвечают они. Одна из них по имени Аиша берет на себя роль переводчицы. С трудом подбирая английские слова, она объясняет, что они сирийцы из Алеппо и едут целой семьей в Германию. В пути они уже десять дней. В Германии у них никого нет, но они слышали, что там принимают всех беженцев. Деньги у них есть. Путешествие всей семье обойдется в кругленькую сумму: свыше 20 тысяч долларов. У их матери диабет, но они уверены, что немцы обязаны лечить ее бесплатно. Замужняя Бетуль показывает мне свои израненные ноги. "Это мы позавчера ночью переходили македонскую границу через лес, – объясняет она. – Ты красивая, потому что у тебя белая кожа. Но и я была красивой, пока не обгорела на солнце. Вот, смотри". Бетуль закатывает рукав кофты и показывает границу между загорелой и белой кожей. "Я буду жить в Европе и снова стану белой. На севере меньше солнца". Беженцы в Белграде совсем не похожи на сирийских беженцев, которых я видела в Ливане. Там трагические личности, люди, лишившиеся всего и медленно умирающие под жестоким солнцем в скученных лагерях, до которых никому нет дела. Те, кто добрался до Европы, – это элита. С деньгами и со своими сверхзадачами. Как стать беженцем Рано утром из венгерского леса неподалеку от городка Ашотхалом прямо на дорогу выходят группы смуглых людей с рюкзаками на плечах. Все они нелегально перешли границу прошлой ночью, и теперь им нечего бояться. Они отлично ориентируются по GPS в своих телефонах. Их главная задача – встретить первого полицейского и предъявить ему табличку на английском "asylum" (убежище), если в группе нет никого худо-бедно говорящего по-английски. На официальном языке это называется "выражение намерения об убежище". С этого момента они получают право на 72-часовое пребывание в стране. И не только. На койко-место в центре для беженцев, бесплатное трехразовое питание, одежду и обувь из сэконд-хэнда и бесплатные билеты на поезда по всей стране. Золтан, накаченный высокий парень в камуфляже, привозит меня на одну из стоянок беженцев. Золтан принадлежит к группе венгерских волонтеров, националистически (или патриотически) настроенных, охраняющих границу, и силой пытается препятствовать проникновению беженцев. Но он – не полицейский и фактически у него нет никаких полномочий. Но плохо придется тем беженцам, которые попадут в руки его организации. В лучшем случае, их пинком отправят обратно через границу. Венгерский лес неподалеку от границы. Беженцы под надзором полиции. На полянке в лесу под охраной полицейских удобно расположились беженцы из разных стран. Один из них, молодой афганец Амманула, рассказывает мне, что он два с половиной месяца пешком добирался из Кундуза через Иран и Турцию вместе со своими товарищами в надежде устроиться в Германии. Он демонстрирует мне убедительные мозоли на ногах. Рядом расположилась группа молодых сирийцев, которые выглядят совершенными европейцами. Блондины со светлыми глазами, свободно говорящие по-английски. Вместе с ними вызывающе рыжая дерзкая молодая женщина, курящая одну сигарету за другой. Она, как и ее товарищи, сирийка-суннитка, но смело держится среди женщин в хиджабах. Все они намерены добраться до Швеции. Рыжую беспокоит тот факт, что у всех у них уже взяли отпечатки пальцев. "Я слышала, что нас могут вернуть обратно в Венгрию, даже если мы доберемся до Швеции. Это новый договор между шенгенскими странами. Где у тебя взяли отпечатки при въезде, там ты должен остаться". (Она абсолютно права, но я успокаиваю ее, что этот договор существует пока только на бумаге). Венгерский лес неподалеку от границы. Иммигранты, перешедшие ночью границу нелегально, ждут помощи Смуглый суннит из Идлиба по имени Джамиль с двумя детьми спрашивает меня, когда их всех заберет автобус и доставит к месту отдыха. Он крайне возмущен такой "неорганизованностью". Трудно поверить, что этот человек прошлой ночью нелегально перешел границу. Он ведет себя как пассажир на автобусной остановке, раздраженный тем, что автобусы почему-то идут не по расписанию. Он требует, чтобы я переговорила с полицейскими. А те страшно устали от потока беженцев: "У нас уже не хватает транспорта, чтобы перевозить их всех в Сегед, на железнодорожный вокзал. С утра ушли шесть полных автобусов. Мы ждем, когда они вернутся, чтобы забрать остальных". Добро пожаловать Венгерский город Сегед. Железнодорожный вокзал. Деревянный домик, где уже все готово для приема беженцев волонтерами из благотворительной организации. Вода, фрукты, сэндвичи и "халяльная чорба" (мясной суп). "Почему халяльная? – спрашиваю я у толстой, некрасивой, но добродушной женщины, которая моет тротуар перед домиком. – Разве беженцы не должны привыкать к условиям жизни в Европе?" "Конечно, нет! – возмущается она. – Это может оскорбить их религиозные чувства. Они очень ранимы". Я осторожно выясняю, что моя собеседница не замужем, как и большинство "волонтерш", но она черпает радость и вдохновение в том, чтобы "служить несчастным людям". Для беженцев приготовлены биотуалеты, души, водные вентиляторы для освежения, бесплатный интернет и подробные инструкции, как вести себя с властями. Все начищено до блеска, на подносе выложены яблоки, лица добровольцев сияют от предстоящей радости встречи с "жертвами". То, что происходит дальше, оскорбляет меня до глубины души. У вокзала останавливаются несколько автобусов, до отказа набитых молодыми мужчинами. Выходя на улицу, они немедленно начинают разговаривать по телефону и подключать модные гаджеты к интернету. Небрежно, не обращая никакого внимания на взволнованных, раскрасневшихся "волонтерш", они берут бутылки с водой, сэндвичи, тарелки с супом. Они даже не говорят "спасибо"! "Сумасшедшие старухи, – делится впечатлениями Джунет из Пакистана. – Почему их дети или внуки не следят за ними? Почему выпускают их свободно на улицу? Повсюду, куда бы мы ни приезжали, нас встречают эти помешанные". Я задыхаюсь от злости и восклицаю: "Они делают это из благородства! Чтобы помочь вам!" Джунет несколько смущен. "Да я не спорю, что они добрые. Но где их мужья? И разве это прилично пожилым женщинам шляться по улицам вечером и общаться с молодыми мужчинами? Мы прошли через всю Европу, и люди здесь странные. Мы видели даже молодых женщин, которые раздавали нам бутерброды. Они почти раздеты и всем им уже не меньше двадцати. Таких старых в Пакистане замуж уже не берут. А вот ты почему одна? Где твой муж?" "В двух шагах от тебя, – мстительно говорю я. – Он фотографирует". Тщедушный Джунет окидывает взглядом внушительную фигуру моего мужа, хорватского журналиста, и сразу меняет тон. "Вот это правильно, – одобряет он. – Женщин нельзя оставлять одних". Но потом пугается: "Пусть только меня не фотографирует. Я запрещаю. Мне еще столько границ переходить. Я хочу в Лондон, потому что там много пакистанцев. Когда я доберусь до Англии и вызову к себе двух своих сестер, я им не разрешу без сопровождения выходить на улицу. Вот для младшей (ей уже четырнадцать лет) в Англии нашли порядочного жениха. Пусть она пойдет второй женой, зато за солидного человека". "Но ведь никто в Англии не зарегистрирует этот брак!" – возмущаюсь я. "И не надо. Для нас главное – это благословение Аллаха в мечети. И потом это выгодно. Как только пойдут дети, для англичан она будет считаться несовершеннолетней матерью-одиночкой. Ты не представляешь, сколько ей будут платить денег! И медицина, транспорт, еда, образование, – все бесплатно. Англичане – наши бывшие колонизаторы. Они за все заплатят. Иншаллах!" "Великая" венгерская стена Сербско-венгерская граница. Я стою перед внушительным забором высотой в четыре метра, которое должен протянуться на 175 километров. Это уже ставшая знаменитой венгерская стена, призванная оградить Венгрию от нашествия иммигрантов. Пока она еще не достроена, и беженцы переходят границу каждую ночь. "Странное чувство, – говорит Вероника, сотрудница мэрии из маленького городка Ашотхалом. – Никогда не думала, что моя страна будет жить за колючей проволокой. Только вот не знаешь, с какой стороны тюрьма". Стена опутана натовской проволокой типа "бритва", которая легко режет кожу. "Все крупные неправительственные организации выступили с протестом", – заявляет Вероника. "Да, тут могут быть жертвы", – соглашаюсь я, представляя, как бьются и истекают кровью в ночи изрезанные в стальной хватке беженцы. "Понимаете, ведь бедные дикие животные могут пострадать", – объясняет Вероника, и я с удивлением заглядываю в ее спокойное лицо, заподозрив иронию. Но нет, никакой иронии. "Местные кабаны и олени уже напарывались на стену, – говорит она с беспокойством. – Могут ведь и порезаться". "Да, могут. Ну, а люди все равно найдут какой-нибудь выход, – замечаю я. – Сделают подкопы или вырежут дырки". "Достаточно купить хороший швейцарский нож в магазине, – говорит член венгерского парламента от партии "Йоббик" Мартон Дьендьеши. – Стена – это не препятствие. Если иммигрант прошел тысячи километров, чтобы добраться до Европы, для него не будет проблемой обойти эту стену или купить нож. Может быть, не сразу, но иммигранты найдут решение. Они повсюду в Будапеште. В общественных парках они спят прямо на траве. Мы не знаем, чем они болеют, какие вирусы они приносят с собой. Это настоящая катастрофа! Два года назад количество заявлений об убежище не превышало двух тысяч. А в этом году уже в конце июля мы получили сто тысяч заявлений! У нас нет никакой инфраструктуры, чтобы справиться с таким наплывом людей! Евросоюз не хочет говорить о реальных проблемах. Бюрократы из Брюсселя твердят только об экономических и социальных причинах нового переселения народов. Но если мы хотим увидеть корень проблемы, мы должны понять, что основная причина – внешняя политика Запада. Вмешательство в Северную Африку и Ближний Восток, дестабилизация таких стран, как Ирак, Сирия, Афганистан, Тунис, Ливан, Египет, Ливия. И это только начало. Мы до сих пор не знаем, какое количество мигрантов придет к нам с Украины, если случится ее коллапс и экономическая катастрофа (а это лишь вопрос времени). Европа все еще болтает о мультикультурной политике, о толерантности, о правах беженцев. Но Евросоюз, как пациент, который не знает, что он болен. Для Венгрии все это обидно. Венгры никогда не имели колониального прошлого. Вот Франция и Англия платят за свои преступления. Они колонизировали восточные народы, а теперь их бывшие рабы возвращаются и требуют компенсации. Но нам нечего стыдиться". "А вы уверены, что вам нечего стыдиться? Вот послушайте историю доктора Ахмада из Ливии". "Невиновных нет!" С доктором Ахмадом (так он назвался) я познакомилась в сербском приграничном городке Канижа, в кафе "Венеция". Я сразу обратила внимание на этого сына Африки с темным лоснящимся лицом и толстыми, выпяченными губами. Маска африканского бога. Он медленно пил кофе и курил сигарету, а я смотрела на его руки, крупные, красивые, с такими точными, скупыми движениями. Руки хирурга. И я угадала. Я представилась, и у нас завязалась беседа. Мы говорили о "модных" и "немодных" войнах, о том, что все беженцы уверяют местные власти, что они из Сирии. "Модные" войны! – саркастически рассмеялся доктор Ахмад. – Что ж, вы правы. Европа не хочет слышать о беженцах из Ирака и Афганистана. Они готовы заткнуть себе уши ватой! Но еще оскорбительнее они реагируют на беженцев из Ливии. Ведь именно Франция и Великобритания бомбили мою страну. Теперь они от нас отворачиваются! Мол, мы же принесли вам демократию, а вы не смогли воспользоваться плодами свободы! Это вам, ливийцам, должно быть стыдно за то, что вы обманули наши ожидания. Каюсь, я тоже был дурак. Была эйфория, когда свергли Каддафи. Мой сын был восторженным мальчиком и восхищался революцией, но он погиб". Лицо доктора Ахмада остается спокойным, когда он говорит о сыне. Фатализм мусульманина и сдержанность жителя Востока. "У меня две дочери. Мы бежали в Египет почти сразу, как только начался хаос, оставив могилу сына. Я врач, но не нашел себе работу моего уровня в Египте. Везде своя конкуренция. Чужаков не любят. Не хочу пересказывать вам скучную историю моих скитаний. В Европе я надеюсь подтвердить мой диплом. У меня хороший английский. Может быть, мне повезет". "Но местные жители в панике от нашествия! – говорю я. – Греки, сербы, венгры, словаки, чехи твердят, что они этого не заслужили! Это не их вина, что весь Ближний Восток и Северная Африка утопают в крови". "Вот как! – восклицает доктор Ахмад, и желтоватые белки его огромных африканских глаз наливаются кровью. – У меня нет претензий к сербам. ПОКА. Но Греция, Венгрия, Словакия, Хорватия – члены НАТО. Да, они не бомбили мою страну, но разве они не платят деньги в военный бюджет НАТО? Разве не посылают своих солдат в Афганистан и Ирак? Им не удастся избежать наказания. НАТО залило кровью весь Ближний Восток, и теперь слабая Европа, отдавшая власть над собой американскому Сатане, будет уничтожена. Наши женщины нарожают детей. Через пять лет лицо Европы полностью изменится. Я не радуюсь этому. Я уважаю великую европейскую культуру и не хочу, чтоб вместо церквей здесь стояли минареты. Но так будет. Это возмездие. Иншаллах!" "Вину придется разделить на всех" "А ведь он прав, ваш доктор! – неожиданно воскликнул Мартон Дьендьеши, член венгерского парламента от партии "Йоббик", когда я рассказала ему историю доктора Ахмада. – Венгрия – член ЕС и НАТО. И когда эта организация ведет агрессивную политику, чтобы разрушить Сирию, Тунис, Ливию, Ирак, мы не должны хранить молчание. Мы должны прямо сказать нашим союзникам: "Послушайте! Это против интересов Европы и против интересов нашей страны!" Да, мы не принимали участие в бомбардировках Ирака и Сирии, но наше молчание – это наша вина. Я до сих пор считаю, что мы совершили огромную ошибку, присоединившись к НАТО. На бумаге мы вступили в оборонительный союз. На практике Венгрия – член агрессивной наступательной организации, которая разрушает Ближний Восток и провоцирует Россию в ситуации на Украине. Лидеры Европы – либо глупцы, либо предатели. Хотя, когда из материалов Викиликс узнаешь о том, что даже Меркель находится под постоянным наблюдением американских спецслужб, то понимаешь: большинство лидеров Евросоюза могут являться объектами шантажа". Живадин Йованович, бывший министр иностранных дел Сербии принадлежит к тем людям, которые четко видят связь прошлого с настоящим. "Новая разрушительная волна миграции – это последствия империалистической политики Запада, – утверждает он. – Все началось в Сербии, после разрушения Югославии и натовских бомбардировок Сербии. Именно здесь был сделан первый шаг к атаке на Сомали, Судан, Афганистан, Ирак под предлогом борьбы с терроризмом или защиты прав человека. Америка всегда преследует политику хаоса, которая дает ей в руки контроль над природными ресурсами, стратегическими линиями коммуникаций и трафиком людей, наркотиков, оружия. Последствия обрушиваются на Европу, но Евросоюз – не столько союзник США, сколько соперник. Вот почему Америка принудила ЕС участвовать во всех военных операциях, спонсируемых США, начиная с войны против Югославии. В действительности, европейцы воюют против самих себя. Атака на Ливию была варварством, символом которого стало чудовищно жестокое убийство Каддафи. Теперь мы получили огромную бесконтрольную территорию с разгулом бандитизма. Война в Ливии обнажила лицо Запада – эгоистическое и неоколониальное. Мы увидели Францию, страдающую комплексом неполноценности, давно потерявшую престиж, и Саркози, разыгрывающего Наполеона. Мы увидели Британию, которая имеет огромный колониальный исторический опыт, но ей недостает военной мощи. Именно англичане часто выступают подстрекателями конфликтов, пытаясь объединить свои амбиции бывшей империи с американской мощью и властью. А теперь и англичане, и французы хором закричали, что нужно что-то делать с иммигрантами. А ведь мы имеем дело с классическим эффектом бумеранга. Да, взорвалась иммиграционная бомба, но причины взрыва сложнее, чем кажется на первый взгляд. К нам едут молодые, образованные мужчины с деньгами. Все модные парикмахерские в Белграде забиты людьми с Ближнего Востока. В дорогих химчистках они сдают вещи целыми мешками. Абсолютно ясно, что кто-то помогает им финансово. Полиция уже признала, что среди иммигрантов есть экстремисты. Все, что полиция может сделать, – это взять их отпечатки пальцев. Перед нами так называемые "спящие террористы". Когда понадобится, их "разбудят", и Европу захлестнет волна террора". Паника на Балканах! Македония. В стране объявлена чрезвычайная ситуация. Полный хаос на греко-македонской границе. Полиция заблокировала все переходы и устанавливает колючую проволоку. Беженцы пошли на штурм. Полицейским пришлось применить слезоточивый газ и призвать на помощь армию. Беженцы ложатся на рельсы, из-за чего прервано железнодорожное сообщение между Грецией и Македонией. На нейтральной полосе скопились тысячи людей. Македонцы обвиняют греческую полицию в том, что она бездействует и пытается вытолкнуть чужаков из Греции. Сербия. Правительство говорит о гуманитарном кризисе. Беженцев уже около 80 тысяч, а мест в иммиграционных центрах хватит лишь на пару тысяч. Хотя сами беженцы вовсе не хотят оставаться в Сербии (это известная уловка – объявить о намерении просить убежище, но не написать официальное заявление), но ужесточение контроля на венгерской границе ставит их в безвыходную ситуацию. Скончался первый серб, подхвативший лихорадку Западного Нила. Хорватия. Погруженная в летние туристические хлопоты, Хорватия внезапно проснулась и запаниковала, обнаружив, что беженцы пытаются пересечь сербско-хорватскую границу. Что логично: на границе Хорватии и Словении (шенгенская зона) расположены густые леса, через которые цыгане прежде водили китайцев. А за Словенией начинается богатая Австрия, и границы между ними нет. В самой Хорватии нашлось немало "полезных идиотов" из среды неолибералов, которые призывают сограждан открыть свои сердца и двери ближневосточным иммигрантам. Неолиберальная газета Jutarnji list уже предложила места, где можно разместить беженцев в прекрасной Хорватии, – в пустых военных казармах в Пуле, Вараждине, Карловце, в Далмации. И даже в заброшенном дворце Эстергази неподалеку от очаровательного Илока. Но маленькая, замкнутая на себе Хорватия недавно пережила шок, – в Каире месяц назад террористы из ИГ (Исламское Государство) похитили гражданина Хорватии и отрезали ему голову. Фотография была опубликована в интернете, на которой 30-летний отец двоих детей держит собственную голову в руках. Можно понять, что предполагаемое нашествие чужаков довело до истерики местное население. Недавно в интернете появился плакат: "Дорогие иммигранты! Добро пожаловать в Хорватию! Нет работы, нет денег, нет будущего. Пожалуйста, проезжайте в Словению. Спасибо". "Забудьте Европу, которую вы знали когда-то, – с горечью говорит директор сербского Института международной политики и экономики профессор Бранислав Джорджевич. – Европу сжимают мусульманские геополитические клещи: со стороны Испании, Италии и Балкан. Даже в Бухаресте, где практически нет мусульман, за счет Турции выстроена самая большая мечеть в Европе. Недавно на Балканах побывала Виктория Нуланд, которая заявила в интервью: для того, чтобы победить Исламское государство, США потребуется от 5 до 10 лет. Я бывший военный. Чтобы уничтожить ИГ, нужно не время, а решимость. Вы спрашиваете, кому выгоден хаос на Ближнем Востоке? Только посчитайте, сколько людей в США работают в военно-промышленном комплексе. Прямо или косвенно. Посчитайте членов их семей. А сколько избирателей их поддерживает? Чтобы военная промышленность развивалась, нужно потратить уже готовое оружие. И нужно опробовать новое. Вы не можете только производить. Это самая большая индустрия на свете. Больше, чем газ и нефть. И другой вопрос: нуждается ли Америка в сильной Европе?" "Конечно, нет, – говорю я. – Так все же: кто главный виновник?" Самое грустное в профессии журналиста, когда, задавая вопрос, ты уже знаешь на него ответ, и знаешь, почему собеседник не может ответить прямо. Доктор Бранислав Джорджевич, директор института, куда регулярно приходят послы Евросоюза, осторожен в комментариях. "За всеми нами наблюдает Большой Брат. Вам известно, как его зовут. Зачем же вы спрашиваете?" Дарья АСЛАМОВА Оригинал публикации

Мы сели погреться на солнышке рядом с памятником Чайковскому у здания Консерватории. Не слишком удачное место для общения с самой «дрянной девчонкой» постперестроечной России – журналистом и писателем (или журналисткой и писательницей – не знаю, как правильно?) Дарьей Асламовой . Прохожие пялятся, узнают явно не меня, некоторые показывают пальцем. Еще бы, со мной рядом притча во языцах, женщина, «рожденная для войны и секса», как написала о ней одна наша коллега.

Для большинства ее читателей призвание Даши – шокировать окружающих. Ее место жительства – «горячие точки» планеты. Впрочем, война не обязательна, достаточно, если будет интересно, будет адреналин. Те, кто знают ее лично, высказываются не менее однозначно: «милейшая девушка», «ничего общего со своим имиджем», «ее удел – любовь и свобода». Какая же она на самом деле? Раз уж секс-символ нашей журналистики решил пообщаться с сайт , то с этого и начнем…

- Даша, Вы на самом деле дрянная девчонка или…

Не-ет, я хорошая!

- А зачем тогда такой имидж? Только ради денег?

Имидж денег не приносит, я для этого слишком практична.

- Но это был сознательный выбор?

Да это просто хорошая формулировка – дрянная девчонка, и, к тому же, это все не просто так появилось. Мне хотелось стать знаменитой – мне было 23 года. Я написала статью, где рассказала обо всех своих любовниках. Ну, не знаю… Написала о сокровенном, о том, о чем не надо было писать. Как мне было еще себя называть? «Плохая девочка» не звучит. Я и придумала: «Дрянная девчонка», а уж потом это прилепилось ко мне как кличка. А сказано было вовсе не о сути моей, а о той ситуации, в которой я тогда оказалась.

- Но, судя по Вашим публикациям, Вы в дальнейшем этому образу старались соответствовать?

Да нет, я вроде больше никаких ужасных поступков не совершала. Наоборот, я такая вся белая и пуши-истая…

- А как же Ваши знаменитые репортажи с… эротическим уклоном?

Эротический уклон не значит плохо. Наоборот, я – хорошая девочка с эротическим уклоном!

- Большинство Ваших читателей в это не верят.

Это их проблема, а не моя!

- А что такое для Вас хорошая девчонка?

Хорошая девчонка? Та, которая не предает, которая любит своих друзей, своих близких. Хорошая девочка та, которая умеет любить. А я умею любить! В общем, все по библейской технологии: не убий… хотя нет, убить тоже можно.

- За что?

Зависит от ситуации: самооборона, самозащита, состояние аффекта - не по убеждению, по обстоятельствам. Но в принципе хорошая девчонка должна быть доброй. Должна уметь прощать, а прощаю я очень легко.

- То есть хорошая девчонка может одновременно быть дрянной?

Да это даже не образ. Просто фраза осталась, хорошая фраза.

- Не тяжело жить с таким клише?

Абсолютно нет! Мне плевать на то, что обо мне думают. И всегда было плевать. Я живу в другом мире, Вы меня просто не понимаете! Мне задают вопросы такие странные! Тяжело мне или нет? Да ни фига мне не тяжело! Мне наплевать на то, что обо мне говорят! Когда я открываю свой сайт в интернете, я начинаю жутко хохотать. Мне в гостевой книге пишут ужасные оскорбления, а мне смешно! У меня обратная реакция – я не люблю, когда меня хвалят. Вот Вам важно чужое мнение?

- Наверно, да.

- Чтобы совершать меньше ошибок.

А на кой черт Вам надо не совершать ошибок, вы же живете и совершаете их волей-неволей?

- А что думает по этому поводу Ваша дочка?

Она ничего не думает, ей семь лет.

- Не боитесь…

Вот еще один вопрос, который мне задают постоянно! Меня это напрягает! Конечно, боюсь, я же нормальный человек. Она знает мои книжки, она знает названия, и она меня спрашивает: мам, почему «дрянная девчонка»?

- Что отвечаете?

Чтобы немедленно закрыла эти книжки и поставила их на место!

- Но все равно же прочитает.

Ясно, что прочитает, и, причем очень скоро... Поэтому у меня сейчас такая паника!

- Книжки приносят деньги?

Мало. Это больше для души. Журналистика денег приносит несравнимо больше.

- Журналистика – хорошая профессия для женщины?

Супер! Если ты свободный человек, супер!

- Женщина должна стремиться к независимости?

А женщина вообще должна быть человеком?

- Каких Вы любите мужчин?

Всяких. Щедрых люблю, скупых – нет.

- Что еще любите?

Красный и черный цвета.

- Стиль в одежде?

Никакого нет.

- Косметика?

- Любимая еда?

Суси и белый угорь.

- Что пьете?

Алкоголь. Много. Как лошадь. Кстати, нам идти пора, ребята ждут.

Блиц-интервью закончено, мы пошли есть и пить. Есть – суси, пить - много.

Беседовал Александр Куланов
Фото Сергея Гриса

Постоянный автор издания «Комсомольская правда» Дарья Асламова опубликовала эссе о том, как болела за сборную Хорватии, в которой процитировала расистские высказывания «друзей» из ультраправой политической партии «Национальный фронт» и поддержала их. В соцсетях теперь много недовольных. Для Асламовой это вполне рядовая статья, но раньше она к темнокожим людям относилась по-другому.

В ночь с 15 на 16 июля, сразу после финала чемпионата мира, постоянный автор «КП» Дарья Асламова опубликовала на сайте газеты статью «Как Африка победила Европу, или Праздник со слезами на глазах». В этом тексте Асламова рассказала, как вместе со своими друзьями, находясь в Хорватии, болела за сборную этой страны.

Дарья Асламова

В своём эссе журналистка рассказала об атмосфере перед матчем, о том, как якобы не любят футбол хорватские «либералы», а также упомянула эпизод с защитником Домагоем Видой и менеджером сборной Огненом Вукоевичем, которые после победы над российской сборной .

По версии Асламовой, вся история с роликом футболиста - провокация, подготовленная Вукоевичем, которому «украинцы предложили повышение в должности».

Но внимание многих читателей привлекли не эти рассуждения, а несколько абзацев ближе к концу статьи, которые посвящены сборной Франции. В этой части журналистка радуется звонку «друзей из «Национального фронта», ультраправой партии Марин Ле Пен. По её словам, они были «совершенно пьяные в два часа дня» и все болели за Хорватию.

В кавычках, имея в виду обезличенную прямую речь неких «друзей», Алсламова приводит такой текст:

Камерун , Сенегал , Мали , Гвинея , Конго , Того, Ангола . Остальные - арабы и четверо белых (один из них испанец). Это что, Франция? Дело не в расизме, но давайте не притворяться, что это французская команда. Хорваты - последняя белая команда на чемпионате. Наши ценности - христианство, преданность родине, европейские традиции. При чём здесь африканцы и арабы?

Асламова не ограничивается этим текстом, поданным как цитата.

По её словам, её друзья - жертвы миграции с Ближнего Востока и из Африки. По версии Асламовой, эта часть французов не радовалась поражению своей сборной в отличие от «другой Франции».

Надо понимать, что все мои друзья из бывших белых французских провинций, давно захваченных мигрантами, где куда легче встретить бабу в бурке с выводком детей, чем белую женщину.

Слова о «последней белой команде» и другие пассажи Асламовой на тему расизма вызвали острую реакцию у многих читателей.

Roman Dobrokhotov

Крупнейшая по тиражу газета в России объясняет, что если во Франции родился негр или араб - он всё равно не настоящий француз. Крупнейшая в России газета - расистское издание. Фёлькишер беобахтер.

Ilya Shepelin

Самая тиражная газета России «Комсомольская правда» сообщает, что в финале следовало болеть за хорватов, потому что там нет негров.
«Дело не в расизме, но давайте не притворяться», - пишет спецкор Дарья Асламова. И дальше, действительно, не притворяется: ВСЁ ДЕЛО В НЕГРАХ!

Sergey Abashin

В самой массовой российской газетке, точнее помойной яме, публикуется расистский текст.
И что? А ничего. Журналистку не увольняют. Главный редактор не подаёт в отставку. Политики не замечают. А дружелюбному, как рассказывали целый месяц, к иностранцам российскому населению пофигу, многие читают с сочувствием. Такой вот один из итогов чемпионата мира, совсем не тот, который хотели бы увидеть многие.

Дарья Асламова, биография, личная жизнь которой вызывала неподдельный интерес у многих в девяностые годы, заслужила внимание к своей персоне откровенными и экстравагантными публикациями в "Комсомольской правде", а также книгами, где основное внимание уделялось сексуальным похождениям главной героини.

Биографические сведения

Место и дата рождения будущей журналистки в различных источниках отличается. В некоторых указан город Хабаровск, дата - 8.09.1969 г., что соответствует действительности. В других источниках можно найти данные о том, что Дарья Асламова родилась в Ереване, датой рождения может быть 9.09.1969 года.

После окончания школы она стала студенткой факультета журналистики Московского государственного университета.

Получив специальность журналистки, она освоила профессию военного корреспондента. Вокруг самого первого ее армейского репортажа сразу поднялось много шумихи. Это был период падения железного занавеса, и проблемы сексуального характера еще широко не освещались.

Сама Дарья рассказывала о своих первых поездках в районы боевых действий еще до карабахских событий, как о "развлекухе", какой-то игре в отважную журналистку. Себе она казалась артисткой из фильма, в котором окончание обязательно должно быть хорошим.

Корреспондентка "Комсомолки"

От "Комсомольской правды" Дарья посещала "горячие точки", где даже попала в плен. Об этом ею написана серия репортажей. Коллегами отмечается, что излюбленной темой ее является война.

В течение 2011 года она четырежды подвергалась аресту в Египте, где находилась в рамках редакционного задания.

В середине 2012-го Асламова посетила в Турции район, граничащий с Сирией. Ей удалось тайно пробраться в сирийский лагерь, где были беженцы. Среди них присутствовали представители повстанческих сил, которые боролись с войсками сирийского президента Асада. Отчаянная корреспондентка сумела побеседовать с некоторыми лидерами повстанцев.

Дарье удавалось с успехом использовать на войне различные женские ухищрения. Она могла в любой ситуации сразу расплакаться. Легко могла прикинуться глупенькой дурочкой и выйти из такого положения, из которого мужчине вряд ли можно было бы выбраться живым.

Дарья Асламова, "Дрянная девчонка"

В манере письма Аслановой отмечается наличие веселого нрава и легкого пера, что считается ее основным оружием. Именно эти факторы позволили ее творению - "Запискам дрянной девчонки", открыть обновленную страничку в практической российской печати.

В этих "Записках" наблюдается пародийное переплетение жанра авантюрных романов с жанром политических (и необязательно политических) портретов, в которых легко угадываются довольно известные лица. В героях журналистки можно узнать Р. Хасбулатова, Н. Травкина, А. Абдулова и некоторых других.

Со стороны читающей публики нередко слышались обвинения журналистки в распущенности, хотя произведения ее всегда были крайне популярны. Многим нравилось смаковать детали открытого и веселого повествования, в котором описывался мужской темперамент и достоинства многих известных личностей.

Участие в выборах

Дарья Асламова, биография которой имеет и некоторые политические оттенки, в 1999-м приняла участие в выборной кампании.

В тот период довольно популярным писателем Дмитрием Быковым было высказано следующее мнение об этой нестандартной журналистке.

Дарья Асламова сравнивалась Быковым с Иваном Охлобыстиным в юбке, а "зачастую и без нее".

Разницу Быков усматривает в том, что перо Аслановой более увлекательно, по сравнению с Охлобыстиным, а ее пошлость он считает последовательной и стилеобразующей.

Под стилем Быков как раз и понимает последовательность. Охлобыстина он называет эклектичным, в Аслановой отмечает упрямство и целенаправленность в достижении "высокой планки безвкусия, что позволяет делать ее чтение веселым и приятным".

В "Московской комсомолке" Быков отметил хорошее начало Дарьи в качестве военного журналиста, книги ее были очень веселыми.

Бурное начало карьеры сменилось замужеством журналистки и рождением ребенка, возникла необходимость в солидности.

Разыскивая новую идентичность, Дарья Асламова, фото которой можно было встретить во многих периодических изданиях самого различного толка, оказалась в блоке "Единство". Однако Шойгу понял, что репутация Аслановой может принести отрицательные дивиденды для политического блока, в результате ей пришлось выдвигаться по одномандатному округу.

Пройти в выборные органы Дарья Асламова не смогла, и больше своим выдвижением на политической арене не занималась.

Творческие вехи

В 1999-м журналистка работала специальным корреспондентом в "СПИД-инфо".
Летом 2003 года Дарья Асламова оказалась единственной журналисткой, которой удалось взять интервью у такого одиозного лидера, как Саддам Хусейн.

В 2011 году у нее состоялась интересная беседа с Мейсаном Тьерри, который высказал мысль о намерении американского госдепа воспользоваться грузинским и украинским сценарием для переворота в Египте.

Не обошлось и без курьезных наград, после участия в выборной кампании 1999 года, она была удостоена премии "Серебряная калоша" (номинация "Звезда без мандата").

После ее литературного опуса "Записки дрянной девчонки", вышедшего в 1994 году, через год вышла вторая часть книги.

Новая книга была названа "Приключениями дрянной девчонки", продолжение было выпущено в свет в 2001 году.

2002 год был отмечен выпуском двух книг: "Сладкой жизни" и "Записок сумасшедшей журналистки".

В 2005 году появилась книга "В любви, как на войне".

О профессии и отношении к войне

О себе Асланова отзывается, как об ужасной трусихе. Битву она считает наркотиком. Все что происходит на полях сражений, противостояние между жизнью и смертью, напоминает ей сексуальные чувства.

При нахождении в горячих точках ее раздражало лишь наличие бытовых трудностей и неудобств. По ее словам, в плену ее доставало сопровождение лиц противоположного пола, наличие веревок, одежды-робы. У нее возникало ощущение настоящей леди во фронтовых условиях, ведь все окружающие воспринимали ее, как нечто экзотическое.

От коллег о ней поступают отзывы, как об очень веселом и легком человеке, не теряющем самообладание в сложных ситуациях. В ее действиях всегда превалирует расчет и разум. В результате всего этого творчество журналистки всегда успешно.

О семейной жизни

Дарья Асламова, личная жизнь которой неразрывно переплетается с творчеством, дважды выходила замуж.

Сначала она была замужем за предпринимателем Андреем Советовым. Их общей дочери Соне уже более двадцати лет. Крестной матерью для нее стала популярная телеведущая Жанна Агалакова.

Второй раз Асланова в 2005 году сочеталась браком с известным хорватским журналистом Робертом Валдецом, у которого было два ребенка от предыдущего брака. С ним журналистка встретились в Пакистане, где они оба в составе группы журналистов из различных государств готовились к освещению американского вторжения в Афганистан.

В дальнейшем они вместе побывали на многих войнах.

Новые творческие ориентиры

После второго замужества в творчестве Асламовой произошла решительная перемена. Роберт Валдец категорически запретил ей писать на тему секса.

Он потребовал, чтобы она писала только о геополитике. На протесты Дарьи касательно того, что она слабо ориентируется в этой сфере, Роберт ответил, что с ее талантом она легко выучится.

Как говорила Асланова, когда мужем был поставлен вопрос выбора творческого направления между политикой и сексом, она остановилась на политике. "Сексом следует заниматься, а не писать о нем" - шутила Дарья.